Когда мы говорим о технологическом суверенитете, чаще всего вспоминают технологии сугубо материальные, основанные на точных и естественных науках. Но не менее, а местами и более, важны технологии гуманитарные, основанные на знаниях о психологии человека, образах его мыслей, способах принятия решений, устройстве языка, человеческого общества и политической его части.
К сожалению, гуманитарные науки, даже на общем фоне упадка науки в нашей стране, пришли в особенно плачевное состояние, в том числе из-за отсутствия широкого доступа к массе актуальных зарубежных научных исследований. Фактически в России отсутствуют или крайне слабо представлены целые научные школы, которые в текущий момент находятся в мейнстриме современной мысли.
Если при Советском Союзе некоторые школы гуманитарных наук игнорировались в силу идеологических причин, то в постсоветской России издание узкоспециализированной научной литературы стало просто неприбыльным делом. В итоге масса исследований проходит мимо российских ученных. В редких случаях издания актуальных гуманитарных исследований они имеют мизерные тиражи и практически не представлены в виде электронных версий, а даже если последние есть, то в девяноста процентов случаев они представляют собой сканы ужасающего качества.
Реальность проблемы легко понять, просто обратившись к списку научной литературы любого современного российского труда в гуманитарной сфере. Вы легко увидите, что три четверти исследований, на которые ссылается автор, даже тот же Александр Дугин, не переведены на русский язык. А большинство переведённых изданы ещё при СССР, то есть им более тридцати лет.
Так, в России очень много принято говорить о приверженности идеям многополярного мира в международной политике, но так называемая «Библия многополярного мира», а конкретно – книга Роберта О. Кеохейна «После гегемонии. Сотрудничество и связи в мировой политической экономике» — перевода на русский язык пока не удостоилась (что мы постараемся исправить). Популярными становятся разговоры и об антиколониальном движении и его поддержке Россией, но труды современных антиколониальных философов и политологов также в подавляющем большинстве не переведены. Практически полностью не представлены на русском языке школы когнитивной психологии, аналитической герменевтики и множество других научных школ, которые во многом определяют лицо современного мира или претендуют на то, чтобы определять лицо мира, идущего ему на смену.
Часто меня просят обосновать необходимость перевода гуманитарных трудов на русский язык. «Кому надо, прочтут и на английском». Возможно, и так. Хотя после начала СВО российским вузам отменили подписки на ключевые зарубежные научные альманахи. Но! Помимо того, что такой подход делает современные гуманитарные исследования доступными весьма и весьма ограниченному кругу глубоких специалистов, перевод современной научной мысли на русский язык несёт в себе и иные смысловые нагрузки. Которые особо актуальны в текущей политической и внешнеполитической ситуации.
Рассмотрим практическое измерение гуманитарных технологий.
Возьмём пресловутую «методичку Шарпа». Чтобы её грамотно использовать, её мало перевести и прочесть. Нужно иметь подготовленных специалистов, которые чувствуют технологии, которые стоят за этой «методичкой», как принято говорить, «на кончиках пальцев».
Возьмём явление, которое у нас принято называть «фальсификация истории». Но это обобщенный термин, который описывает явление, но не гуманитарные технологии, которые за ним стоят. Не бывает так, что сегодня Юрий Гагарин – герой, а приходит злой дядя из США и говорит: «Гагарин – не герой», и все ему вдруг верят. Так не работает. За этим стоит целый сплав театральных и нарратологических технологий. И бороться с последствиями их применений, не зная этих технологий, – всё равно, что бороться с последствиями химической атаки, не понимая какой газ применен.
Возьмем информационную борьбу за души украинских граждан. Её мы проигрываем, так как за три десятка дет на Украине была создана многоступенчатая сложная система национальной мифологии. Если с пропагандой наших ценностей мы справляемся, так как пропагандистские технологии хорошо обкатаны и знакомы со времен СССР, то с разрушением этой системы – нет. И тут сложно рассчитывать на иной результат, если работы крупнейших специалистов по десимволизации не переведены на русский язык и не знакомы широкому кругу задействованных в этой борьбе лиц.
Наш враг очень хорошо знает ценность слов и мыслей. Посмотрите на цели украинского террора на территории России – Александр Дугин, Владлен Татарский, Захар Прилепин. Философ, журналист, писатель. Люди, которые работают со словом, которые работают со смыслом.
Задача Лаборатории актуальных междисциплинарных, прикладных и системных исследований – обеспечить доступ российским ученым, аспирантам и студентам, а шире — образованному классу страны, к новейшим мировым исследованиям на русском языке в сфере философии, психологии, социологии, филологии и политологии.
Считаю, что это важнейшая задача, стоящая перед нашей страной. В том числе часть вопроса языковой безопасности и глобальной языковой конкуренции.
Важный момент: тут нет никакого культуртрегерства. Наша задача – обеспечить нашим ученым доступ к современной теории. При этом список трудов к изданию отбирает Научный совет Лаборатории, состоящий из уважаемых в России учёных.
Кто-то опасается проникновения с западными гуманитарными исследованиями влияния западной культуры и западных нарративов в области политики. Но, во-первых, изоляция в современном мире мало того, что невозможна, так ещё и ведёт к губительным последствиям. Помогли ли КПСС монополия на пропаганду и ограничение научной мысли в гуманитарной сфере? Нет. А вот свою отрицательную роль отсутствие доступа ко многим ключевым трудам, не вписывающимся в картину мира марксизма-ленинизма, сыграло. Поэтому, диалектически смотря на вопрос, конкуренция идей, знание современных трендов в науке, пусть и не комплементарных к России, – важная часть национального иммунитета от их же влияния.
Во-вторых, невозможно быть хорошим специалистом по информационному противоборству, не будучи знакомым с трудом Пола Лайнбриджера «Психологическая война».
И, конечно же, в число отобранных Лабораторией работ к изданию входят труды не только представителей западной культуры, но и Китая, Арабского мира, Латинской Америке, Турции, Индии и т. д.
Идут постоянные споры о том, что значительная часть научного сообщества, особенно гуманитариев, стоит сейчас на антигосударственных позициях. Но, давайте разбираться. А почему так? В том числе потому, что огромную часть профессиональной литературы в своих сферах люди десятилетиями читают на английском и иных иностранных языках. А, кто бы что не говорил, язык, на котором ты усваиваешь информацию, накладывает отпечаток на её восприятие, а соответственно на образ мыслей и далее уже на поступки. Соответствующих исследований достаточно. Предоставляя доступ к актуальной научной литературе на русском языке, мы как минимум купируем часть этой проблемы.
Перед Россией стоит задача повышения привлекательности русского языка, привлечение в страну иностранных студентов, распространение преподавания на русском в других странах мира. Но позвольте, как это сделать, если самых востребованных специалистов по гуманитарным наукам этим студентам будут давать в пересказе, а не в оригинале? Зачем студенту из Бангладеш или Конго ехать в Россию, чтобы получить очень отдаленный пересказ идей Колина Крауча или Питера Слодертайка, не имея возможности ознакомиться с их трудами на русском. Он поедет туда, где ему будет обеспечен доступ к этим книгам.
Таким образом перевод современных научных трудов в социо-гуманитарной сфере поможет сохранить и преумножить позиции русского языка в глобальной языковой конкуренции и даст российским ученным актуальную научную базу для ответа на новые вызовы времени.
Русский язык – величайшая ценность, дарованная нам нашими предками. Сохранить его, развить и преумножить – большая миссия, с которой, уверен, нашему обществу и государству по силам справиться.
